Лекции А. И

 

А.И.Осипов

профессор Московской Духовной

Академии.

 

Курс лекций на тему:

 

 

О сущности Православного Христианства

 

и отличие его от других религий

 

Основное Богословие

От составителей:

 

Данная тема включает в себя ряд лекций, посвящённых главному для христианина вопросу: 1) в чём состоит сущность Православной Христианской веры?; 2) отношение веры к практической духовной жизни христианина, т.е. в чём заключается жизнь по вере?; 3) в чём усматривается принципиальное различие Православного Христианства от всех других религий, движений, направлений, сект?


Для раскрытия темы использованы лекции профессора Московской духовной Академии А.И. Осипова прочитанные им в разное время, как в М.Д.А., так и на различных встречах с общественностью, а именно:


v     Отличие Православного Христианства от других религий (Буддизма, Магометанства, Индуизма)

 

v     Духовность и псевдодуховность.

 

v     Что такое грех?

 

v     Почему Христос не родился императором?

 

v     Что такое Православие?

 

v     Внехристианская духовность.

 

v     Действительность и действенность Таинств.

 

v     Католичество и Протестантизм

 

Отдельной темой выйдет лекция: «Рациональные и духовные пути познания истины».


Так как излагаемый материал переписывался с не всегда качественных оригиналов, то составители заранее приносят свои извинения за возможные погрешности в изложении.


Переписывали с аудио - и видеокассет, а затем составили сборник учащиеся Ярославского Духовного училища.

 

Отличие Православного Христианства от других религий

 

Прежде чем приступать к изучению нехристианских религий стоит рассмотреть вопрос о том, что же вообще находится вне Христианства. Тем более что вопрос вне христианской оценки вне христианского религиозного сознания представляет из себя очень большую значимость для нашего времени.


Сейчас с запада и востока на нас нахлынули разного рода мистические проповедники, секты, движения, направления, и под флагом так называемой религиозной свободы, которая на самом деле превращается в религиозный произвол, происходит смешение всего и вся. И поэтому нужно сейчас чётко представлять тот внутренний смысл отличия Православного Христианства от всех других религий и христианских конфессий.


Говоря о Христианстве и других религиях, я бы хотел обратить ваше внимание во-первых на то, что хотя буду употреблять термин «Христианство», но на самом деле всегда буду иметь в виду в основном понимание этого термина под «Православием», а не просто христианства.


К сожалению, сказать сейчас христианство это слишком мало. В наше время его уже сумели превратить в такой хаос, что подчас и не знаешь, что назвать христианским, а что нет.


Достаточно обратиться хотя бы к Англиканству, к тому исповеданию, к которому хоть какое-то уважение люди ещё имеют. Ведь на самом деле это стало «Бог знает чем». Взять, например, хотя бы такое явление, как явление епископа Вултчского Робертсона, который в своей книге «Быть честным с Богом» прямо отвергает:


1.            Бытие личного Бога


2.            Троичность Бога


3.            Божество Христа


4.            Воскресение Христово


-и это епископ. При этом его никто не может снять, потому что господствует власть Королевы и Церковь там государственная, и его никто не может осудить, поскольку опять же такие акции могут быть разрешены только со стороны государственной власти. Это Церковь, которая проповедует принцип всеобъемлемости, т.е. ничего не исключать из себя, а только всё принимать. В результате поистине «Ноев ковчег» - каждой твари по паре. И подумайте, что бы было, если бы Церковь с самого начала придерживалась этого принципа, то, наверное, от христианства уже ровным счётом ничего бы не осталось.


Чем же всё-таки отличается Православие от других религий? Какие можно найти наиболее принципиальные моменты, которые дали бы нам возможность научится ориентироваться в том безбрежном хаосе тех религиозных течений и направлений, с которыми теперь постоянно приходиться сталкиваться и на улице, и по телевизору, и во всех средствах массовой информации…


Следует указать на два основных момента, которые характеризуют внеправославное сознание:


v     Первый из них можно назвать как


«человекобожество» (в отличие от Богочеловечества Христианства). Под этим термином в данном случае подразумевается тенденция, попытка, стремление человека рассматривать себя как самосущее бытие, как Бога в конечном счёте…


Вот это состояние «человекобожия» выражалось и выражается в самых различных формах, в веданте, например, оно выражено с категоричностью, с полной прямолинейностью, где гуру (учитель) просто говорит ученику: «Ты Брахман» (Бог),— тот ходит много лет и, наконец, возвращаясь к нему, говорит: «Я есть Брахман»… [1] Рама Кришна, а за ним и Вивекананда, в своих лекциях в С.Ш.А. и в Европе говорит по этому поводу очень красочно: «Единственный Бог для поклонения — это человеческая душа или человеческое тело». [2] «Я бог»,— и никто другой, человек для них есть Бог, в этом заключается основное содержание и принцип их учения и это первое, что характеризует внеправославное сознание.

 

v     Второй момент можно назвать «мистическим гедонизмом». Под мистическим гедонизмом в данном случае подразумевается не что иное, как искание духовных наслаждений, т.е. когда целью религиозной жизни становится искание духовных наслаждений, мистических наслаждений, религиозных наслаждений.


Особенно это прослеживается в тех религиях или в тех представителях религий, где мистицизм играет существенную роль или рассматривается, как самое существо религии, например – индуизм, где мы находим стремление к экстазу, как цели религиозной жизни, т.е. по их мнению, то высшее к чему человек должен стремиться не Бог, а экстаз; или взять хотя бы древнегреческую религию, где были так называемые ливсинские мистерии…


Но самое любопытное при этом наблюдается, что этот мистический гедонизм присущ не только религиозным языческим системам, а обращаю ваше внимание даже на другое, на то, что и в христианских конфессиях мы часто можем найти выраженным этот момент в качестве главного.


В частности я говорю о мистиках Римокатолической Церкви. Особенно ярко это проявилось в таких представителях католического мистицизма, как Франциск Ассизский – 13век, Тереза Авильская – 16век, Каторина Сиенская – 14век, блаженная Анжела – 15век, Игнатий Лойола – 16век.


Именно вот это душевное сладострастие, искание ощущений, наслаждений и являются вторым элементом, который характеризует существо духовной жизни и цели вне православной христианской религии. Чем обусловлены эти моменты? Об этом, наверное, тоже стоит сказать несколько слов…


Существует глубокая ошибка в сознании многих людей, что все религии, в конечном счёте, исповедуют одного и того же Бога — это глубокая психологическая ошибка и ошибка конечно ума, которую можно исправить тем же умом – рассуждением.


Ошибка проистекает из следующей логики: если Бог один и только один, то, следовательно, невозможно покланяться другому, т.к. другого просто не существует, и даже, когда покланяются многим Богам, то на самом деле, в их лице, идёт поклонение тому же единому Богу.


Ошибка этой логики заключается в том, что каждая религия покланяется Богу в той мере и степени, в какой образ этого Бога присутствует в данной религии, ибо не может религия или некий человек кланяться Богу просто так — где Он скажите? Он непостижим, нам нужен Его Образ – Откровение самого Бога. Кто же Он есть, и какое приемлет поклонение?


В христианстве образ Бога, то есть то, что доступно нашему восприятию, то, что Господь благоволил сам показать, открыть людям о Себе, этот Образ дан во Христе — Он показал нам Отца, Он есть Образ Отчий (Иоан 1:18). Это есть Образ, данный непосредственно, т.е. Откровением Самого Бога, запечатленным в истории в нашем мире, и это есть совершеннейший Образ Бога, предельно доступный нашему человеческому восприятию и пониманию.


Но в каждой другой религии присутствует свой образ Бога, и мы видим, как радикально различаются представления о Боге в других религиях от Христианства. Взять хотя бы политеистические [3] религии — там боги являются ни чем иным, как персонификацией человеческих свойств и очень часто человеческих страстей. Вот пример некоторых римских богов: богиня Венера – богиня чувственной любви, Бахус – бог вина и веселия, Юпитер – бог громовержец, осуществляющий то правосудие, на котором стоит весь Рим.


Здесь видно персонификацию, т.е. приписывание человеком поклоняемой личности бога определённых свойств, часто связанных с пороком и грехом. То есть происходит интересное явление, мы видим, что люди создают себе представление о Боге и поклоняются этому представлению — это есть процесс возникновения естественных религий: есть чувство, есть понимание того, что есть Бог, но когда сознание начинает думать кто ОН есть и каков Он есть, то уже начинается работа фантазии и мысли, и вот мы видим, что в разных естественных религиях создаются разные образы Бога.


Причём, есть образы, которые в какой-то степени отражают некоторые свойства Бога: например Его верховенство или Его творческую способность или Его единство… Но есть образы, которые полностью извращают представление о Боге. Это происходит тогда, когда боги наделяются человеческими страстями и пороками. Тогда мы видим, что происходит грубая антропоморфизация (очеловечивание) Бога, и люди тогда кланяются не Богу, а фактически, чему? – своему собственному ветхому человеку, своему воображению, в конечном счёте.


Таким образом, в каждой религии происходит очень своеобразный процесс, и мы поклоняемся не Богу самому по себе, а тому образу Бога, который даётся нам: Откровением Самого Бога, если мы говорим о религиях Откровения; или, который мы создаём в фантазии, если говорить о религиях естественных.


Но и в религии Откровения нам доступен лишь тот образ Божий, который только Он сам благоволил открыть о Себе, так как что из Себя представляет Бог по существу, мы естественно ничего знать не можем. Так же, как ничего мы не можем знать о существе личности или о существе сознания, о существе материи или о существе пространства, времени и т.д. Все эти понятия, которые мы употребляем, употребляем в смысле таком, в каком мы их понимаем, т.е. мы видим не истинную сущность этих явлений, а то отражение этих вещей, которое доступно для нашего рассудка, но по существу (в первооснове), мы не знаем, что это такое.


Нужно обратить наше внимание на такую ошибку, что если взять, например монотеистические [4] религии, то первое впечатление такое, что все мы веруем в Единого Бога (речь идёт о Христианстве, Иудействе, Мусульманстве) – нет, это глубокая ошибка, так как каждая из религий имеет своё понимание Бога и покланяется именно этому, распознанному при различных обстоятельствах, образу Бога… Мы, Христиане, поклоняемся Богу во Христе – Он явил нам Отца (Иоан. 1:18), Мусульмане поклоняются в том образе, который дан на основании проповеди Мухамеда и его преемников, то же самое касается и Иудейства – на основании талмуда создаётся у них образ поклоняемого Бога. Какой же Образ и понимание Бога в христианстве?


В христианском понимании Бог есть кенотическая любовь, термин «кеносис» в переводе с греческого обозначает уничижение, уничижённость, а если говорить языком понятным для нас, то это слово будет означать смирение, и поэтому мы говорим, что Бог есть не просто Любовь, а смиреннейшая Любовь…


Говорим мы так потому, что увидели, что Бог нас ради не просто воплотился (хотя только уже это является беспрецедентным актом, ни в одной религии вы не найдёте этого), но воплотился и пострадал на Голгофе, т.е. проявил предельную область, предельную черту смирения и любви. Вот какому Богу мы покланяемся.


Возьмём теперь пример Мусульманства. Мусульманство, обращаясь к Богу, говорит: «О всемилостивейший Аллах»,— и это великолепно, это конечно прекрасно, но поймите, что такое всемилостивейший? – Ведь это обращение к тому, кто может сделать всё, что угодно, это самодержец, который, да, является всемилостивейшим, но он никогда не позволит, что бы кто-нибудь над ним как-то поглумился. Здесь нет элемента признания, что в Боге есть смирение. Милосердие и смирение – совершенно разные вещи. Милосердным может быть обладающий силой, властью, царством и могуществом, это совсем не предполагает смирения.


Вы видите теперь, что кажется Бог один, а разница какая колоссальная. Поэтому разным Богам мы поклоняемся. Православное христианство поклоняется Богу, который по слову ап.Иоанна – « Есть Любовь» (Иоан. 4:16), расшифровываем и говорим: «Какая любовь? – Любовь смирения» (Фил. 2:8).


Мусульмане же поклоняются Богу всемилостивейшему, т.е. какому Богу? – Богу Царю, властелину, завоевателю, карающему неверных и милующему своих. Если хотите, такое понимание мусульманами Бога находится в полном соответствии с представлением о тех деспотиях (в смысле Царства), о том единовластии, которое господствовало во всех восточных империях (т.е. человеческое понимание власти перешло на Божество).


Чтобы не забыть, напомню, что примеры эти приводились для того, чтобы показать, понять ту глубокую психологическую ошибку, которая кроется за фразой – что мы поклоняемся Единому Богу.


Теперь нужно сказать – что такое поклоняемся:


Поклоняемся, т.е. ставим своей целью; поклоняемся, т.е. видим своим идеалом; поклоняемся, т.е. говорим – кем мы хотим стать. Ибо, в конечном счете, каждая религия предлагает спасение, и это спасение возможно только по образу тому, каким является Бог.


Что отсюда следует?


Православное христианство говорит, что спасение возможно только при условии приобретения смирения в любви, или смирения и любви. Почему мы говорим смирения в любви? – Потому что Христос, на самом деле, дойдя до Голгофы, показал величайшую любовь и величайшее смирение.


Таким образом, основной целью христианской жизни является достижение именно смирения и любви, или лучше сказать – смиренной любви.


То есть целью является не достижение даже Рая, не достижение блаженства, а достижение того состояния, которое является Богоподобным и, которое даёт человеку возможность, быть единым с Богом. Так как сам Бог, а не какое-то отстоящее от Бога место есть величайшее благо. И православное христианство утверждает, что это единение с Богом возможно только при условии, когда человек смириться до предела, ибо именно смирение есть та дверь, через которую Бог может войти в человека.


Интересные вещи говорит христианство: там, где присутствует гордость, там стена, стена со стороны человека, или закрытая дверь через которую Бог не может пройти в человека. Он только стоит и стучит, но дверь открывается изнутри, смирившимся и увидевшим необходимость в Боге человеком. Бог не может спасти нас без нас, он не насилует человеческую волю. От человеческого решения зависит, открыть дверь Богу или не открыть.


Но и сам процесс открывания непростой и зависит не от напыщенного и надуманного, а реального осознания, признания себя по отношению к Богу, то есть смирения.


Почему всё зависит от смирения? – Потому что в христианстве основным догматом утверждается сам Христос, то есть Спаситель, и, следовательно, тот, кто не осознал себя погибающим и имеющим нужду в Спасителе — тот не христианин, тому Христос не нужен, так как Христос нужен и пришёл только к погибающим: духовно слепым, духовно хромым, духовно глухим людям (Мар. 2:17). И христиане ищут не Рая самого по себе и не вечных благ, а ищут Христа – единения с Богом. Неслучайно целью христианской жизни является «Обожение»(по греч. Теосис) – стяжание Духа Святаго, поскольку Царство Небесное внутри вас есть (Лук.17:21), и Бог есть высшее благо, Его то и ищет христианство — Бога, а не Божьего, не Рая, а Бога.


Исаак Сирин, по этому поводу пишет: «Воздаяние бывает уже не добродетели (т.е. воздаяние вечное – Спасение), и не труду ради неё, но рождающемуся от них смирению, если же оно будет утрачено, то первые будут напрасны». [5]


Эта мысль Исаака Сирина даёт великолепную иллюстрацию тому, чем принципиально отличается Православие от всех других вне христианских религий.


Оказывается, что достижение той вечности, того блаженства, о котором говорят многие религии, обусловлено не добродетелью и трудом самими по себе, а воспринимается и даётся только рождающемуся от них смирению. В каких же интересно религиях мы найдём это? Разве не каждому ясно, что если будешь делать то-то и то-то, то получишь – вот это. Почитай те даже весь Ветхий Завет и вы увидите, почитайте Коран и вы увидите, ну, конечно же, если ты делаешь то-то, то-то и то-то, то получаешь это… И здесь вдруг такие вещи, оказывается, не добродетели и не труду даётся воздаяние, совсем нет, но рождающемуся от них смирению. Не исключаются добродетели и труд, нет, нет, но говорится, что они рождают смирение, и вот оно-то как раз и получает воздаяние – жизнь вечную, жизнь с Богом.


Макарий Египетский говорит: «Венцы и диадемы (Царские короны – А.О.), которые получают христиане, не суть создания»,— то есть не являются тварными. [6]


Здесь, в лице Макария Египетского, христианство говорит очень важные вещи. Оказывается, цель христианской жизни состоит вовсе не в том, что бы Бог дал что-то тварное человеку, ничего подобного, так как венцы и диадемы вовсе не тварные вещи, которыми Бог наградит человека, нет, совсем нет, а оказывается, они есть нетварные, почему нетварные? – Потому что это есть сам Бог (Иоан.14:16).


Иоанн Златоуст говорит: «Бог обещает ввести нас не в Рай, а в самоё Небо и не царство райское возвещает, а Царство небесное». [7]


Что же за противопоставление такое, в чём тут дело? А дело всё в том, что с христианской точки зрения Бог есть не средство получения блаженства и вечной жизни – не средство получения, а Сама Цель. Потому и не Рай обещает нам Бог, а Царство Небесное.


Здесь мы видим один существенный момент, которым христианство решительно отличается от всех других религий. Так как, если в религии присутствует этот элемент, элемент о вечной жизни и будущих благах, то эти будущие блага представляются, как вот тот Богом тварный мир, та великолепная тварность, тот Рай физического блаженства, в котором будет жить человек. Это представление присуще в основном Мусульманству и Иудаизму. Но православное христианство говорит — нет, нет и нет. Откуда это происходит? – Во-первых, от самого Иисуса Христа: «Царство Божие внутрь вас есть» (Лук 17:21); а если Оно внутри нас есть, то о каком Рае идёт речь?..


Этим утверждением вовсе не исключается, что будет какое-то внешнее, чисто тварное окружение, но являться всё это будет не главным, а второстепенным. Главное же в жизни человека будет состоять в «Обожении», то есть в соединении человека с самим Богом. Это весьма существенный элемент разницы по отношению, допустим, к Исламу и Иудейству.


 


Но справедливо будет сказано: хорошо, как раз это соединение с Богом в очень сильной, очень яркой степени проповедуются всеми мистическими направлениями разного религиозного порядка. Чем же отличается христианство от этих направлений, от мистицизма? Оказывается, вот чем.


Тот идеал, который проповедуется в той же веданте или йоге, который именуется разными наименованиями: нирваной в Буддизме, самадхи в йоге, экстазом в каком-нибудь неоплатонизме — является конечной целью человеческой жизни.


И что же там, по их мнению, в конечном счёте происходит? Оказывается, вот что: человек, личность – растворяется в безбрежном океане абсолюта. В экстазе, как и в любом экстазе, фактически теряется (зависит от глубины экстаза) самосознание личности, то есть личность как бы впадает в небытие и происходит потеря личного самосознания: «Чувствуйте, как Христос,— и вы будете Христом; чувствуйте, как Будда, — и будете Буддой». [8]


Кстати, последняя ступень само-углубления в Буддизме именно этим состоянием и характеризуется - происходит потеря не только в восприятии внешнего мира и всех чувств, но и наивысшая потеря личного самосознания. Это, по их мнению, есть высшее состояние нирваны. Неслучайно, что все мистики соглашаются с тем, что личность, в этом состоянии, растворяется, как соляная кукла в бесконечном океане божества… Соляная кукла кажется вся в океане, и нет куклы, вся соль растворилась.


В этом отношении православное христианство представляет собой полнейшую противоположность, оно прямо утверждает, что личность человеческая в процессе Богочеловечества, в процессе Обожения («Теосиса») не только не растворяется, а напротив возвышается, очищается, созидается – становится богоподобной, становится божественной: «Вы – боги, и сыны Всевышнего — все вы» (Пс. 81:6), — все вы, следующие за Христом (1Пет. 4:12-16), «Я вас называю друзьями моими (Иоан 15:15),— говорит Христос,— вы сядете на престолах» Матф 19:28),- и т.д.


Макарий Египетский говорит: «Человек подобен, как сыну Божиему в этом состоянии, и переходит из одних ста обителей в другие сто обители в бесконечности открывающихся перед ним».


То есть личность человека, в православном понимании, становится в процессе Обожения – богоподобной, в предельной высоте и силе, то есть – преподобной. По истине, человек становится богоподобным существом, в том богоподобии, к которому, сотворённый по образу Божиему, изначально был призван.


Видите ли, на сколько сильное, просто принципиальное различие между христианством и религиями мистическими? Там личность растворяется, как «соляная кукла», в Православии созидается, по образу и подобию Божиему (Быт 1:26-27).

 

Ещё один важный момент различий:


Христианство говорит, что то богоподобие, которое дано человеку в творении, в настоящий момент не просто сокрыто, а очень глубоко повреждено, образ Божий повреждён в человеке, и Христос рождается прежде падший (повреждённый, расколотый грехом на части и превратившийся в богоборческий) восставити образ. [9] Христос рождается исправить, спасти и вновь привести человека в состояние Богообщения, в состояние вечной жизни в Боге.


В этом утверждении очень важен сам факт, что человеческое естество сейчас очень глубоко повреждено; это говорит только христианство, ни в одной другой религии вы не найдёте об этом. Все они говорят о другом: о незнании (например, ума какой-то сверх системы, узнав о которой человек вдруг просветится и достигнет блаженства); о невежестве человеческом; о страстях человеческих, которые закрывают Бога… Но в сущности, все они говорят одно и тоже: человек, сам по себе таков, какой и есть, но нужно только развить его способности, наставить, очистить, просветить… То есть человеку нужно каким-то образом, во что бы то ни стало, перейти из состояния подсознания (в котором якобы он сейчас находится), в состояние сверх сознания и получить там что? — Да все того же, чего-то непонятного: само блаженства, само кайфа, само нирваны… Они считают, что вот эти-то состояния «сверх сознания» и будут подлинным раскрытием человека, или личности в человеке. То есть, все другие религии отвергают факт, так называемого, первородного греха, отрицают факт той самой глубокой повреждённости человека, которая, согласно Библейскому Откровению, произошла с человеком у самых истоков мироздания (Быт 3:1-24). И поэтому, в связи с отвержением этого факта, непониманием его, проистекает принципиальнейшая и очень существенная ошибка… Какого рода?


Православное Христианство всё говорит о необходимости исцеления человека по образу Христа.


Внехристианские религии говорят о необходимости совершенствования и развития человека того, какой он есть сейчас. В результате в человеке развивается то начало, которое изначально является глубоко повреждённым и присутствует в нас в разных формах…


Наиболее пленительная форма это, пожалуй, данная в индуизме, пленительная чем? – Тем, что здесь человеку предлагается освобождение от всех страстей – от всех!?! «Я добился покоя (путём погашения страстей) и получил нирвану…» — говорил о себе Будда. [10]


Максим Исповедник (он говорит не об индуизме, а о христианстве) достаточно чётко характеризует этот процесс: «За счёт пожирания всех страстей, возрастает одна страсть и ужаснейшая – ГОРДЫНЯ». За счёт борьбы и пожирания страстей вырастает человекобог – я брахман. Эти люди: Будда, Кришна, Вивекананда, достигшие состояния так называемого бесстрастия, приходят в состояние величайшей гордыни и начинают именовать богами – себя.


Это, также, происходит со всеми людьми (подвижниками), встающими на путь самосовершенствования, не сознавая, в каком глубоко падшем состоянии находится сейчас человек. Тем самым, развивая в себе богоборческую гордыню, человек, на самом деле, не приближается, а удаляется от источника всех благ – Бога.


Кстати, многие из этих величайших йогов погибают. Вивекананда ведь так и не вышел из этого состояния «самадхи» - состояния каталепсии. В этих состояниях на них смотреть жутко, так как пребывают они в скрюченных, безобразных формах. С христианской точки зрения, эти движения можно считать абсурдом, модернизмом в духовной жизни, потому, что сотворённый по Образу и Подобию Божиему человек, самопроизвольно избирает себе безобразную форму, и ведущую к развоплощению, к расчеловечиванию цель.


Разберём ещё один отличительный момент, который нужно отметить:


Это полная противоположность жизненного духовного процесса (ведущего к конечной цели) православного христианина, и нехристианского подвижника… Обычно, искушая своих слушателей, я цитирую Симеона Нового Богослова, и спрашиваю: «Тщательное исполнение Заповедей Христовых, что даёт человеку?» — ну вроде бы должно быть ясно что: духовный рост, святость, чистоту, совершенство, власть над миром, над людьми – верно, для всех религий это верно, чем больше делает, тем больше растёт на дрожжах своего самомнения, так и прёт «праведность» в этом человеке… А что же говорит православное христианство?


Симеон Новый Богослов, говорит: «Тщательное исполнение Заповедей Христовых научает человека его НЕМОЩИ». То есть приводит к подлинному видению того, что человек не самобытное существо, что Бог есть бытие и, что подлинное бытие человека возможно только в бытии Божием. Другими словами, через творение Заповедей, происходит реальное осознание себя по отношению к Богу.


Ведь Бог же смиреннейшее существо – не перед кем гордится, и вот это познание своей не самобытности, познание своей повреждённости, познание своей немощи приводит нас в богоподобное, смиренное состояние; и в нём, в этом состоянии, человек начинает осознавать необходимость для своей полноценной, нормальной жизни – Спасителя; и тогда, из этого состояния, происходит процесс единения с Богом и спасения человека от всеразрушающей гордыни само-человеко-бытия.


Нужен был Бог фарисею для того, чтобы потешить своё самолюбие; мытарю нужен был для того, чтобы СПАСТИ от страстей (Лук 18:10-14). То есть, в христианстве человек растёт вниз, во всех других религиях человек растёт вверх, внехристианский подвижник растёт вверх, растёт к человекобожию.


Но, к сожалению, человек есть только то, что есть, и неизбежно эти человекобоги умирают, а религия их превращается в обыкновенную философию, не имеющую ни какого отношения к действительному положению вещей – «ГОРДЫНЯ ИХ ВЗЫДЕ ВЫНУ».


Полная победа над смертью и тлением удалась лишь не филосовствуюшему, а РАСПЯТОМУ и ВОСКРЕСШЕМУ на третий день не человекобогу, а Богочеловеку – Христу. Он же есть спаситель тех, которые имеют нужду в этом спасении…

 

 

Лекция А.И. Осипова


Духовность и псевдодуховность.

 

Если говорить о данной теме по существу, то нужно сделать некоторое вступление, для того, чтобы мы могли иметь соответствующий материал для обсуждения.


Вопрос о духовности, это по существу вопрос о том окончательном и высшем смысле жизни, которого каждый думающий человек должен бы был искать, так как, в конечном счёте, религиозность для религиозного человека определяется понятием о том Боге, в которого он верует. И если исходить из того представления об образе Бога, которое даёт нам Евангелие, то можно составить себе достаточно определённую картину и о той (противоположной Евангелию) духовности, которая не является истинной, и о которой так много сейчас говорится.


Речь идёт о той специфике христианской духовности, которую она приобрела в соприкосновении с определёнными конфессиональными направлениями, существующими в настоящее время в самом христианстве.


Но было бы легче, если бы духовность и понятие о ней ограничивалось только христианством. К сожалению, мы видим, что в настоящее время о духовности говорят совершенно все религии; все самые различные оккультные и мистические направления; сикулярная мысль и т.д… И вот, перед лицом этого разнообразия, нужно постараться выявить единственно правильные критерии, по которым можно было бы судить: какова же всё-таки духовность правильная – Православная (ели вообще таковая возможна), а какова ложная.


Этот вопрос столь же сложный, как и вопрос о том, что есть ли такой формальный, чисто логический критерий, по которому мы могли бы судить: какая религия является истинной?; или какой образ Бога является истинным, а какой ложным? Он, по-видимому, такой же трудности, как и вопрос, который задал Павел Флоренский своей кухарке: «А что такое солнышко?». Она удивилась, посмотрела на него и сказала: «Солнышко? – Ну так вы выйдите, посмотрите и увидите что это такое».


Она оказалась права, вопрос об истинной духовности решается не на позициях чисто рационального мышления, он решается с точки зрения определённого опыта. И уже на пути этого опыта можно судить о признаках ложной или истинной духовности.


В первую очередь, нам нужно познакомиться и узнать о том, что же такое представляет из себя духовность с Православной точки зрения, основные её признаки, какими свойствами она характеризуется, и что мы можем о ней сказать в связи с накопленным церковным опытом Богообщения.


Так как вопрос этот очень большой, поэтому я могу представить только лишь некоторые соображения и может быть некоторые моменты, которые помогли бы раскрыть основные положения данной темы.


В начале хотелось бы сказать, что сейчас, в наше время, наблюдается с особой силой процесс смешения всех различных представлений о духовности в одно, какое-то общее и единое целое. Идёт тенденция, которая известна ещё с прошлого столетия, и в догматическом, или в доктриальном плане именовалась как теософская идея. Идея эта, а она чисто мистического плана, пытается касаться сейчас самой сути духовной жизни. Основная мысль её такова, что все духовные пути самых различных религий и представлений, в конечном счете, идентичны. Образ рисуют такой:


v     Вершина одна, но пути к ней различны. И каждая религия, каждый из духовных путей, в конечном счёте, предлагают своё понимание и свой путь, но все приходят к одному и тому же.


Именуют они это «одно и тоже» по разному: высшей реальностью, бездной, ничто с большой буквы, Богом – понятий очень много, суть говорят одна – все стремятся к одной вершине.


Вот эта очень удобная идея, в наше время духовной всеядности, приобретает всё большую популярность и распространение. Порой доходят до таких высказываний, которые просто поражают своей слепотой. Например, Блаватская пишет:


v     «Все мистики различных времён и народов приходили к познанию одной и той же реальности, только именовали её различным образом: Будда называл это нирваной; Лао Дцы именовал Дао; кабалисты именуют энсофом, христиане именуют Богом».


Поражает здесь то, что даже атеистическая, безличная нирвана, ибо Будда никакого Бога не признавал и это надеюсь всем хорошо известно, Отождествляется в данном случае с Богом христианским – который есть Личность; кабалистика отождествляется как с Богом с одной стороны, так и с нирваной с другой ??? То есть, ради того, что так проще думать, всё смешивается в одну кучу. В итоге получается нечто неразличимое и непонятное, к реальному положению вещей не имеющее никакого отношения.


На самом же деле, если говорить о духовности, которая должна определять всю жизнь человека (так как духовность это то, что наполняет человека), то и сама она должна иметь стол же определённые свойства, как и те, которыми должен обладать каждый человек, стремящийся к определённой, правильной цели. И здесь, на этом пути, особое внимание нужно обратить на тех, кто в своём личном опыте богообщения стяжали эту духовность и указали на те основные признаки, которые её характеризуют.


Речь идёт о громадном наследии Святоотеческой духовной жизни, подвиге и опыте, которые в истории христианства показали себя с самых различных сторон. Опыт этот изложен в многоразличных произведениях Святых Отцов с первого столетия и до наших дней. Какие же признаки, характеризующие истинную духовность, указываются в этом опыте?


Первое и важное, на что обращают внимание Святые Отцы говоря о духовности это то, что если Бог есть Дух и именно только Он в единственном, исключительном плане является таковым, следовательно, и духовностью мы можем назвать только такое состояние человека, которое соответствует Богу. Поэтому, всё то, что не соответствует Богу, духовностью назвать мы никак не можем. Какие же свойства Духа открывает нам Бог? Какие свои свойства Он делает доступными для нашего видения и для нашего созерцания?


Христос показал нам Отца, Он есть образ Отчий (Кол.1:15), Он есть воплощённый Бог. То есть Он сделал доступным Бога для нашего познания, для нашего опыта, для нашего лицезрения. И вот здесь, самое главное, что Бог явил людям – это два свойства, свойства уникальные, свойства о которых не знает ни одна религия мира… О каких же свойствах идёт речь?


v     Во-первых, это потрясающая любовь, любовь, дошедшая до такой степени, что Творец мира, Творец человека, Творец всего существующего, воплощается и принимает, как говорит Священное Писание – зрак раба. Для чего? – С целью спасения своего творения: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, чтобы каждый верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан.3:16). Значит первое и удивительное свойство, которого не знала ни одна религия, ни одна естественная мысль, что Бог до такой степени любит мир, любит человека, что нисходит до предела всякого мысленного снисхождения.

 

v     Во-вторых, в этом акте Божественного Откровения, открывается такое свойство Бога, как – смирение. Так как мы видели, что Бог не просто любит человека, не просто снисходит к человеку, чтобы спасти его, но осуществляет спасение, подвергая себя потрясающему позору – через казнь, а этой казни, как известно, подвергались только страшные преступники.

 

Не случайно ап.Павел писал: «Мы проповедуем Христа распятого - иудеям соблазн, эллинам безумие» (1Кор.1:23). Если вдуматься, в этих словах заключена самая суть, самая специфика христианства, которая выделяет его из всех прочих религий и доктрин мира…


Для иудеев соблазн распятый Мессия, в их понимании Мессия должен быть властителем, покорителем вселенной, и до сих пор для иудеев распятый Христос лжемессия.


Безумие это и для эллинов... Конечно, для людей с языческим пониманием Бога то утверждение, что Христос есть Бог, является безумием, ибо как, по их мнению, может спасти Распятый «преступник», спасти может только Император, властитель, Царь.


Действительно, с таким учением о Боге, как в Православном Христианстве, мы не встречаемся ни в одной религии, ни в одной философской системе мира. Если мы и встречаем в других религиях мысль о любви, то только не жертвенной, а как бы с высока подающейся и высокомерно снисходящей к заблуждающемуся.


Например, мы видим, что в индуизме происходят многократные воплощения: Кришна - 20 раз, Вишну –19. И с какой же целью приходят эти боги, воплощаясь и перевоплощаясь? – Оказывается лишь для того, чтобы вновь и вновь напомнить о том знании и пути, который люди, якобы, постепенно забывают. Но они, эти боги, ни в коем случае себя не унижают, не подвергают свою персону агрессии со стороны не принимающего их человечества. Сам Кришна проводит жизнь очень роскошную и весёлую. Достаточно сказать, что по кришнаитским сказаниям у него было только 180 000 сыновей. И вообще, нужно обратить внимание, что какой бы религии мы ни коснулись, нигде не нейти нам такой Божией любви и такого смирения, как в Христианстве. Специфика Христианства заключается именно в этом свойстве Бога – смирение в любви. И именно это двусоставное свойство является самым основополагающим началом всякой духовности, с христианской точки зрения.


Неудивительно, что Христос начал свою проповедь с призыва к покаянию: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное», Иоанн Креститель Предтеча Господень начал свою проповедь тем же. Вся история христианской проповеди заключается в этом слове…


Что же такое покаяние? – Покаяние, это осознание на примере всей своей жизни, что я не тот нормальный человек каким хочу казаться и каким должен быть, но далеко ненормальный, какой-то безумный и погибающий во всех отношениях человек.


Но ещё больше, этот призыв к покаянию поражает другой стороной. Мы, как-то часто привыкли думать, что началом духовной жизни есть вера во Христа. Это можно прочесть во всех учебниках богословия, во многих богословских трактатах, исследованиях, весь протестантизм живёт только этим утверждением – что началом духовной жизни является вера. А Евангелие говорит другое, Оно говорит, что и самой веры не может быть у человека, если он не покается. Перед кем скажете? – Совесть скажет перед кем – перед своей обличающей совестью.


Покаяться может каждый человек, независимо от своей веры, от своих убеждений… Но самое важное, с чего только и может начаться духовная жизнь, это покаяние. В покаянии содержится то начало, то зерно смирения, из которого только затем и может вырасти полноценное древо духовности.


Покаяние, это начальное смирение, свидетельствующее о наличии в человеке жизни. Смирение это может затем развиваться в бесконечно великие формы, доходить до таких пределов, которые, для номинально верующего являются недоступными. Но для нашего уровня достаточно знать, что это свойство является главнейшим и необходимейшим для нормальной жизни человека.


О каком покаянии идёт речь? – Речь идёт о том покаянии, которое наиболее точно определяется через обращение к греческому тексту. По гречески покаяние есть метания, то есть изменение: изменение образа мыслей; изменение настроения ума; изменение образа жизни.


Святые Отцы говорят даже иначе, Они говорят, что истинное покаяние возникает только тогда, когда человек возненавидит тот грех, который он совершал или совершает. Без ненависти, без отвращения ко греху, истинное покаяние невозможно, ибо это будет просто празднословие, которое большей частью и к сожалению, совершается в нашей практической жизни.


Мы же все ненавидим грех в других людях. Например, как только увидим, что кто-то ворует, сразу говорим: «Вот вор!», — и ненавидим самого человека. В нас есть зародыш этой праведной ненависти, только увы, она распространяется на другого человека, а не на мой собственный грех.


Итак, говоря о Православной Духовности, мы можем констатировать следующие вещи:


1.      Основополагающими свойствами её являются любовь и смирение, или смирение в любви.


2.      Начинается эта духовная жизнь с покаяния — изменения.


3.      И покаяние это, затем, приводит человека к вере, приводит ко Христу — Спасителю.


Это вообще-то удивительный закон духовной жизни, что не всё происходит само собой, как мы часто думаем или предполагаем, а именно покаяние приводит к вере. Мне хотелось бы, по этому поводу, привести цитату из творений святителя Игнатия Брянчанинова, он говорит:


v     «Начало обращения ко Христу заключается в познании своей греховности, своего падения. От такого взгляда на себя, человек признаёт нужду в Спасителе и приступает ко Христу посредством смирения, веры и покаяния (причём, как мы видим, веру святитель Игнатий поставляет на второе место), не осознающий (то есть не видящий) своей греховности, своего падения, своей погибели, не может принять Христа, не может уверовать во Христа, не может быть Христианином. К чему Христос для того человека, кто и сам разумен, добродетелен, удовлетворён собой, кто признаёт себя достойным всех наград, и земных и небесных».


Святитель как бы подчёркивает, что не в рассудочной вере, что Христос пришёл, жил, пострадал, начало обращения ко Христу, а напротив, и сама вера рождается из познания своей греховности, своего падения. Ибо невидящий своей греховности - не может увидеть нужду во Спасителе, не может тот призыв к покаянию отнести к себе.


Это чрезвычайно глубокая мысль, что не сознающий своей греховности не может уверовать во Христа, так как ему не нужен Христос как Спаситель от греха, от страстей, потому что именно в этой области он и не видит себя погибающим. Мысль эта, очень часто ускользает от нашего сознания.


Более того, невидение своей греховности может привести человека не ко Христу – распятому и уничиженному, а к мессии реформатору, бытоулучшателю – антихристу. Произойти это может потому, что невидящий своей повреждённости винит во всех своих бедах либо соседей, либо социальные условия, либо существующий строй… И перестраивать пытается всех и всё вокруг, только не себя. Поэтому, если не протрезвиться такого душевного устроения человек, то с радостью примет того, кто даст, или хотя бы пообещает, безбедное, сытое, комфортное существование со всевозможными «хлебом и зрелищами», т.к. в нехватке именно этих элементов он видит существо всех своих проблем: душевной пустоты; уныния; скорби и т.д.


Опасность такого душевного устроения касается не только неверующих, но в полной мере и верующих людей. Ведь можно высокопарно верить в Бога, исполнять все внешние формы благочестия (вместо борьбы со страстями), и так и не увидеть, почему же пришёл меня спасать Христос. Мы более склонны замечать в себе лишь добродетели, а грехи искать в других людях, но вера во Христа говорит о весьма серьёзной вещи:


v     Христос есть Спаситель, и поверить в Него, признать Его, значит осознать и увидеть себя погибающим — «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные, Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мк 2:17; Мф 9:12; Лк 5:31). Так и хочется сказать – мнимых, мнящих о себе «праведников».


Понимаете, насколько психологически сложные чувства могут возникнуть в человеке, когда ему вдруг нужно осознать, что если я поверю во Христа как в Спасителя, то значит, я должен буду признать себя ненормальным в духовном плане человеком. Я могу очень легко и с удовольствием признать ненормальным своего соседа, но себя, в большинстве случаев, я никогда не могу признать таковым.


Мы очень часто замечаем, что все вокруг меня могут быть виноваты, я же, почти никогда не виновен. Вера же во Христа требует от человека вот того начала, которое самым является трудным: признать в себе, что я совсем не тот, не тот нормальный человек, каким должен быть и хочу быть, а глубоко ненормальный, и не только ненормальный, но какой-то сумасшедший и погибающий, как в духовном, так и в физическом плане человек.


Ненормальность очевидна, я не могу справиться ни с одной своей страстью: сел за стол – всё, тут же забыл всё на свете и объелся; добрался ещё до чего-нибудь – тоже самое… Как только стоит посильней коснуться моей души страсти, так тут же я оказываюсь её рабом.


Этот объективный взгляд на себя даёт мне возможность понять – что меня есть от чего спасать, что мне нужен Христос. И вот только когда человек увидит, что сам не может справиться со своими страстями, что действительно погибает, тогда он делается способным уверовать, принять и воззвать ко Христу. В противном случае он ещё не христианин, а просто, в духе умиления, верующий в Бога. И это, к сожалению, большей частью так и бывает.


Видите, мы опять приходим к тому, что истинная духовность, с православной точки зрения, характеризуется тем, что человек от иллюзий приходит к истинному, реальному осознанию себя. В человеке открывается видение греха своего.


Здесь, от теоретических наблюдений, мы можем посмотреть на то, что говорят Святые Отцы по этому вопросу. Петр Дамаскин пишет:


v     «Первым признаком начинающегося здравия души является видение грехов своих бесчисленных, как песок морской».


Видение греха своего – вот откуда начинается настоящая духовная жизнь. Без такого видения, духовная жизнь невозможна.


Обычно мы думаем, что духовный человек это кто? – Сильный ум, хорошие эстетические чувства, огромные познания, он культурный, прекрасно одевается, эрудированно ведёт себя в обществе, знает музыку, философию… Православное же Христианство говорит – нет, ничего подобного… Эти вещи абсолютно еще ничего не значат сами по себе, если у человека нет трезвого взгляда на то, что он на самом деле из себя представляет. Духовен не тот, кто много знает – духовен тот, кто себя видит.


От такого видения человек приходит к признанию Христа, ибо существо Христианства и христианской жизни состоит именно в признании Христа Спасителя. К этому признанию, каждый человек и каждый христианин, идёт в течение всей своей жизни.


Если первым признаком начинающегося здравия души является видение грехов своих, то какого же дальнейшее? Оказывается, опыт Отцов говорит нам – чем больше человек очищается, тем с большей глубиной и силой он видит повреждение человеческой природы. Что это значит?


v     Есть грех, а есть повреждение природы, благодаря которой, я расположен ко греху.


Например, я могу сесть за стол и не объесться, не смотря на то, что хочется мне это сделать. Греха я не совершил, но само стремление к этому у меня есть. Я мог не похвастаться, рассказывая о чём-нибудь, но желание это сделать – было. То есть, я могу не совершить греха, но повреждённость-то моей души, я знаю, во мне есть. И так во всём…


К сожалению, мы иногда говорим только о грехе, и не видим то, из чего исходит грех. Ведь если бы не было этого порока в душе, то не было бы и греха. Мы, в основном, говорим только о грехах, а Святые оплакивали ту повреждённость, которая присутствует в них, и оказывается, что целью духовной жизни и всем существом той духовности, к которой направлена вся православно-христианская аскеза, является то, чтобы наконец-то рассмотреть в себе эту повреждённость и увидеть – почему Христос пришёл меня спасать – меня, а не только моего соседа… Это удивительное дело, но в этом, как раз и состоит существо всего подвига.


Исаак Сирин, этот один из глубокомысленнейших писателей древности, один из великих святых, говорит:


v     «Воздаяние (т.е. награда – А.О.) бывает не добродетели, и не труду ради неё, а проистекающему от них смирению. И если последнее будет утрачено – напрасны все добродетели и труды».


Обычно мы понимаем добродетель, как средство к достижению Царства Небесного, а святой говорит – нет, не добродетель и не труд сами по себе получают воздаяние, но лишь рождающееся от них смирение.


Он указывает здесь ещё на одну потрясающую сторону в понимании духовности, показывает всю порочность Западного рационалистического понимания христианства, которое мы видим в Католичестве и Протестантизме.


Порок заключается в том, что вместо личного участия человека в деле своего спасения – посредством очищения от грехов и страстей, позволяющее трезво судить о себе, о цели человеческой жизни и постепенно становиться христианином… Там, постоянно идут отношения между человеком и Богом на почве торга – сделал я что-то хорошее, будьте любезны местечко в раю предоставьте, плохое – сразу на вилы… Человек постоянно думает, при совершении чего-либо, что заслуживает венцы и диадемы. При большом багаже «хороших дел» появляется самомнение, чувство собственной праведности, спасённости, ощущение того, что для моей нормальной жизни и спасения окружающих – я нужен Христу, а не Христос мне.


Следствием такого отношения человека к Богу является исчезновение любви, появление простого холодного расчёта – когда делаешь что-то не по зову совести (потому что так надо делать – А.О.), а в ожидании какой-то прибыли – награды. И самое страшное, в конце этого пути, пропадает чувство ощущения своей греховности! Тогда как правильный путь, ведёт к обострению этого чувства.


Неслучайно Франциск Ассизский (XIIIвек), этот настоящий отец католической мистики (потому что все последующие католические мистики ориентировались на него), говорил о себе перед смертью: «Я не осознаю за собой ни единого прегрешения, которого бы я не искупил исповедью и покаянием» — “смиренно” говорил о себе.


Эти слова конечно очень прекрасны, на земле ведь и вправду очень много хороших людей, только почему после этих слов нужно ещё называть его христианином? – непонятно. Ведь Христос пришёл грешников спасать, т.е. людей, до самого конца и даже в будущей вечной жизни имеющих нужду в Боге – Христе – Спасителе. Поэтому они и называются христианами – спасаемые Христом. От чего? – От небытия, от греховного, неполноценного состояния вне Бога, от смерти, которое вызывает это состояние. Без Христа, от этой бездны небытия, нельзя спастись простым человеческим рассуждением “о не сознании за собой ни единого прегрешения”, так как прегрешения – это следствия нашей греховности, нашего повреждения, глубокой болезни, которые врачуют не исповедь и покаяние сами по себе (ибо это есть средства) – но Сам Христос, т.е. Тот, Кому обращены исповедь и покаяние. Ведь исповеди и покаяния не может и быть, если человек перестанет сознавать свою греховность, это следствие видения своего неестественного, злого, падшего состояния. Если человек вдруг перестанет сознавать за собой прегрешения, то это лишь значит, что он просто перестал трезво сознавать и забыл – кто он есть и что на самом деле сейчас из себя представляет.


Не сознавать за собой прегрешений может только Бог – ибо Он Безгрешен. Человеку же, в нынешнем состоянии, свойственно падать и прибегать к покаянию (Лк 18:13): стараться творить Заповеди Божии (Ин 14:21), видеть свои немощи (Мф 26:75) и убеждаться в необходимости Христа Спасителя (Ин 15:5).


Сисой Великий, православный Святой, умирая, пишет Патерик, как солнце просветился, на него смотреть стало невозможно… И приступили к нему братия, стали спрашивать: «Что же он видит?», — на что Сисой Великий ответил: «Вижу Ангелов, которые пришли за мной, но я молю, чтобы они оставили меня для покаяния»,— на что братия ему сказали: «Отче, ты не имеешь нужды в покаянии»,— но Сисой им возразил: «Поверьте братия, я поистине не знаю, положил ли я начало своему покаянию». Это было смирение не слов, не смирение лукавства, не смиреннословие — человек перед смертью не может лукавить и лгать… Одно из правил Вселенских Соборов говорит со всей решительностью и строгостью: «Кто утверждает, что Святые Отцы говорили о своей греховности по смирению, а не по истинному видению и сознанию своей греховности – анафема да будет».


Чем чище становится человек, чем ближе он приближается к Богу, тем сильнее каждое грязное пятнышко выделяется и видится человеком. Потому-то все великие Святые оплакивали своё недостоинство, потому что они приближались к истинному Свету, и видели в этом свете себя такими, какие есть – своё недостоинство и несовершенство.


Потому и мистики католические могли сказать такие жуткие слова… Тот же Франциск Ассизский умирая, говорил: «Я исполнил всё, что должен был исполнить»???


Есть ещё один очень интересный и важный аспект, на который стоит, пожалуй, обратить внимание. Аспект, затрагивающий центральный вопрос в понимании человека… — Почему же все-таки Адам пал? – Этот вопрос очень часто остаётся без разрешения, а он очень важен для всех нас. Может быть мы глубоко залезаем не туда куда надо? Может это любопытство толкает нас на это? – Может быть, но в этом вопросе есть один настолько существенный момент, без знания которого у нас будет колоссальный пробел в понимании православной духовности…


Адам обладал всеми совершенствами, он обладал могуществом, обладал всем совершенным знанием (по толкованию Святых Отцов, наречение имён, а он дал имена всем животным, есть не что иное, как знание человеком всех тварных вещей – всех тварей), обладал славою, которой не обладает ни один человек, он был чист, совершенен, прекрасен, могущественен – и пал. Это же поразительно, что же произошло? По какой причине? — Адам не имел нечто одного, что и Господь Бог не мог ему дать – опытного понимания, познания того, что он есть без Бога. Он всегда был в Боге и с Богом, и, поэтому, не мог ни знать, ни понять того, что без Бога он ничто: «Ибо ты говоришь: "я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды"; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр.3:17).


Это легко понять в философском плане… Если, в исключительном смысле, Бог есть бытие и сознание, то мы есть только то, что Им живём и движемся и существуем (Деян 17:28), т.е. мы живём и существуем лишь постольку, поскольку причастны к этому бытию. В той степени, в какой мы отторгаемся от него, мы отторгаемся от своего существования, от своей жизни.


Хорошо об этом говорит митр. Филарет Дроздов:


v     «Человек пребывает над бездною своего небытия».


Адам не мог этого знать, т.к. не имел опытного познания того, что без Бога он ничто есть… Вот от этого заблуждения и возникла соблазнительная мысль, которая выражена в Библии такими словами змия — “Будете яко Бози” (Быт. 3:5). Вот эта горделивая мысль – быть как Бог, или выше, отдельно от Бога (Лк 15:12), явилась той преградой, тем мечём, которая рассекла связь Адама с источником бытия.


Хорошо эту мысль можно понять через образ водолаза. Представьте себе корабль, с него спускается водолаз, с кораблём его соединяет шланг, по которому передаётся кислород, и вдруг, побыв какое-то время под водой и залюбовавшись местными красотами, водолаз решает быть самостоятельным и независимым, а чтобы с верху не сильно надоедали и не дёргали – долой шланг, я сам с усам… Вот именно это и произошло с Адамом. И с тех пор и по ныне, мы, потомки Адама, вкушаем плоды с этого древа, которое в Библии называется – “дерево познания добра и зла”. Через зло мы понимаем, что такое добро, через добро мы оцениваем, что такое зло.


Через нарушение заповеди, через ниспадение, через зло - Адам понял, что с Богом ему быть добро, а без Бога зло.


Здесь открывается ещё одна важная мысль, которую не видят и не понимают все другие религии… Оказывается, что сама по себе чистота и даже бесстрастие, в котором пребывал Адам, ещё ни чего не значат перед лицом той нормы бытия, в котором только и может пребывать человек… В какой норме? – С Богом.


При каком же условии человек может пребывать с Богом вечно? Адам был с Богом и перестал быть с Ним, так при каком же условии?


Святые Отцы называют это условие – непадательным состоянием. Так как оказывается, что даже полной чистоты и полного бесстрастия, которым обладал Адам, ещё совершенно недостаточно для того, чтобы быть с Богом.


Мы часто и правильно говорим, что одним из свойств духовности является чистота души – верно, это справедливо. Но Святые Отцы решительно настаивают и постоянно повторяют, что сама эта чистота и само это бесстрастие, только тогда могут быть благом для человека, когда они основаны на смирении.


Смирение это вовсе не смиренниченье какое-то противное, это вовсе не тот ложный образ, который даёт нам мир о смирении (в виде человекоугодия), как будто это есть что-то низкое, пассивное – ничего подобного… Смирение есть ясный, трезвый, чёткий взгляд на то, кто я есть по отношению к Богу… То есть не то, что я сам думаю о себе, или думают обо мне люди, а кто я есть на самом деле по отношению к Нему в совести своей. Ведь Бог же не есть другой человек, Он есть бытие… Без Бога я ничто, с Богом человек — бог — «Я сказал: Вы - боги и сыны Всевышнего – все вы», — говорит Писание (Пс 81:6); и далее: «Но вы умрёте, как человеки, и падёте, как всякий из князей» (Пс 81:7)… Да, с Богом – бог человек, без Бога ничто он. Осознание этого становится возможным лишь только через опыт познания человеком самого себя.


И вот оказывается, что существом духовной жизни человека является вот тот путь, которым он приходит к непадательному состоянию. не к состоянию Адама – нет, нет, Исаак Сирин, в этом отношении, говорит очень определённо:


v     «Состояние Адама было состоянием естественным, по грехопадении мы находимся в состоянии ниже естественном, в спасении человек будет находиться в состоянии выше естественном».


В чём его выше естественность? – Адам не знал, кто он есть без бога. Мы теперь узнаём, кто мы есть без Него: узнаём в плане индивидуальном; узнаём в плане общественном; узнаём в плане всемирном – глобальном… Чем дальше от Бога – тем ближе к смерти.


Так вот, это-то состояние непадательности, которое обусловлено познанием самого себя, своей природы, своей ничто – жности без Бога и своего богоподобия с Богом, и составляет существо Православной Духовности. В чём же оно коренится? – Оно коренится во Христе.


Почему разбойник так легко спасся? Посмотрите, христианство, с точки зрения мира, говорит ужасную вещь, ни одна религия не смогла бы принять это… Человек, который уже законно осуждён на казнь, преступник, за одно слово покаяния оказался, по слову Христа, в Раю – там, где будет Он.


Почему в Царствие Божие, говорит Христос, войдут мытари и прочие грешники, а не вы, не вы кто? – Не совершившие этих грехов… В чём тут дело? – А дело оказывается в том, что ни дела какие-то внешние сами по себе спасают человека, а степень осознания им своего истинного положения по отношению к Богу. Дела являются не средством для получения заслуг, а средством для рассмотрения себя — …и жалок, и нищ, и слеп, и наг. (Откр. 3:17)


Дела, без опыта познания человеком самого себя, своего падения, внушают человеку возвышенное представление о себе и вводят его в богопротивное состояние – гордыню, тогда как Бог есть смирение. Адам, хотел сделать по его мнению тоже что-то хорошее: получить знания; стать как Бог; а в итоге: «…голос Твой я услышал и убоялся, потому что наг, и скрылся» (Быт. 3:10), — он стал бояться Бога.


Истинное осознание человеком своего положения именуется в Святоотеческих творениях – смирением; познанием себя; видением себя; видением своей греховности и т.д… И вот это видение себя является одним из важнейших критериев в отличении истинной духовности от ложной.


Из состояния смирения и может затем только проистекать и истинная любовь. Чем она характеризуется?:


Если мы возьмём современную католическую литературу по аскетике, то увидим, что начиная с Франциска Ассизского, один за другим, все твердят – любовь, любовь, любовь… Обращаемся к Святым Отцам Православной Церкви и видим, говорят они, что любовь – это вершина всех совершенств, любовь – это последний этаж на пути духовной жизни. И представьте себе архитектора, который начал бы призывать, чтобы строить начинали не с фундамента, а с крыши…


Принципиальное отличие Восточной аскетической литературы, я бы даже сказал — просто Святоотеческой мысли (ведь первое тысячелетие единой была Церковь), состоит в том, что вся она направляет мысль человека к тому, что без смирения, проистекающего из видения своей греховности, не может быть истинной любви – это закон. Не случайно, обычную любовь называют чем? – переодетым эгоизмом, или как говорил Тертуллиан (3 век по Р.Х.) – красивым пороком.


Поистине, можно “любить” весь мир, а так и не научиться с простым состраданием и неосуждением относится к конкретному, рядом живущему с тобой человеку. Там, где мы говорим о любви, а не говорим о смирении, любви как таковой, настоящей, быть не может. Христианская любовь – есть жертвенная любовь, но правильная жертва возможна только тогда, когда я имею правильное представление о себе – кто я есть.


Очень хороший образ больница… Разве больные осуждают там друг друга за болезни, разве не помогают они друг другу? Наверное не было в истории такого случая, чтобы один человек у которого болит нога, осудил другого, у которого болит рука, и сказал: «Вот негодяй, у него не нога, а рука болит»,— такого нет, потому что болящий сочувствует другому.


Тоже самое происходит, оказывается, и в духовном плане. Только когда мы увидим насколько мы душевно, духовно больны, только тогда мы с сочувствием сможем отнестись и к другому человеку. Тогда мы страсти человека будем не осуждать, а видеть, что это болезнь, такая же тяжелая, как и у нас. Только тогда мы сможем возлюбить истинною любовью, не взрывом чувств и эмоций (сегодня люблю, а завтра убить готов), а именно разумной и настоящей любовью сможем возлюбить другого человека со всеми его страстями, и увы, мерзостями — только когда мы увидим свои страсти и свои мерзости. Ведь как бы мы все хотели, чтобы наши мерзости не сделались видимыми для окружающих. И когда вдруг что-то выходит наружу, то как мы тогда бываем благодарны тому человеку, который, видя эти наши мерзости, возьмет и скроет их, не осудит нас, не будет будоражить и без того болезненную рану. Вот это любовь, вот оно оказывается из чего рождается истинная любовь, вот почему Православие говорит, что невозможна истинная любовь без познания человеком самого себя. Видящему свою погибель, свою грязь, свою болезнь (не излечимую без Христа), не за что осуждать и других людей – совесть не позволит.


В католицизме же, например, мы видим такой романтизм, что просто иногда стыдно и жутко становится читать…


Для примера можно взять из А.Ф. Лосева «Очерки античного символизма», его отзывы об откровениях блаженной Анжелы, вот что он пишет:


v     Соблазнённость и прельщённость плотию приводит к тому, что Дух Святой является блаженной Анжеле и нашёптывает ей такие влюблённые речи: «Дочь моя, сладостная моя, дочь моя, храм мой, дочь моя, услаждение моё; люби меня, ибо очень я люблю тебя, много больше, чем ты любишь меня», — святая (пишет он) находится в сладкой истоме, не может найти себе места от духовных томлений, а возлюбленный всё является и является: и всё больше разжигает её сердце, её тело, её плоть. Крест Христов представляется ей брачным ложем… Что может быть более противоположным суровому византийско-московскому целомудренному подвижничеству, как не эти постоянные кощунственные заявления — «…душа моя была принята в несотворённый свет и вознесена»,— эти страстные взирания на Крест Христов, на раны Христа, на отдельные члены Его Тела, это насильственное вызывание кровавых пятен на собственно теле приводит к тому, что в довершение всего Христос прижимает Анжелу рукой, которая пригвождена ко Кресту, а она, вся исходя от томления, муки и счастья, говорит: «Иногда от теснейшего этого объятия, кажется душе, что она входит в бок Христов; и ту радость, которую приемлет она там и озарение, сказать невозможно; ведь они так велики, что не могла я стоять на ногах, но лежала, и отнимался у меня язык; и лежала я, и отнялись у меня язык и члены тела».


Стоит привести ещё несколько любопытны иллюстраций… Стоит их привести потому, что они очень показательны и проводят решительную грань между духовностью Святоотеческой, и новой — католической.


Речь идёт о католической святой Терезе Авильской. Это не простая Святая, в Католической Церкви всё существует по порядку, там есть чины Святых – их три: 1) Блаженные, 2) Святые, 3) Учитель Церкви. Так вот, Папа Павел-6, т.е. фактически предшественник нынешнего, возвёл Терезу Авильскую в ранг высшей Святости – учителя Церкви. Поэтому можно понять, какой авторитет представляет она для католической Церкви, и о ней так же можно судить – как понимают святость и духовность католики.


Перед смертью Тереза Авильская восклицает: «О Бог мой, супруг мой, наконец-то я Тебя увижу». Этот возглас не случаен. После многочисленных своих явлений, Христос говорит Терезе: «Я отныне не только Творец твой Бог, но и супруг». «Господи, не только страдать с Тобой, но и умереть»,— молится Тереза. Затем закатывает глаза и падает в изнеможении под этими ласками…


Мережковский, переписывая эти документы, пишет по этому поводу: «Если бы её в это время увидела женщина, то она поняла бы, что с ней творится»… И дальше, он цитирует из неё же: «Душу зовёт возлюбленный таким пронзительным свистом ???, что этого нельзя не услышать; этот зов действует на душу так, что она изнемогает от желания».


Вильям Джеймс (американский известный психолог с мировым именем начало 20века), оценивая её мистический опыт, писал: «Её представления о религии сводились, если так можно выразиться, к бесконечному любовному флирту между поклонником и его божеством».


И таких цитат можно привести очень много. Это примеры поразительной лжедуховности, которая в Католической Церкви оценивается как истинная духовность, как святость, к которой призываются и мужчины и женщины.


То, что в Православной Церкви, что в древней Церкви, или просто в Церкви, ибо тысячу лет не было этого на Западе, как и на Востоке; то, что тысячу лет считалось прелестью, самообманом, ужасом, дьявольским наваждением – то, вдруг, начинает возводиться в ранг Святости и духовного совершенства.


Надо это помнить особенно сейчас, потому что сейчас совершается настоящая агрессия католицизма против нас — не дружеское, не дипломатическое вхождение, а именно агрессия. Я не говорю о тех кровавых атаках, которые происходят на Украине – нет, нет. Я говорю о том, что делается у нас… Без ведома чиноначалия Русской Церкви, без Патриарха, без Синода, не спросившись никого, назначаются Епископы в разные области, организуются свои школы, получают статус ордена – даже долг вежливости позабыли, не говоря уже о началах христианской жизни… Кстати, вы видите, какая отсюда вытекает духовность.


Я недавно, видимо они меня знают, получил от них духовные упражнения католического Святого Игнатия Лойолы. И то, что я там прочитал, так же достойно того, чтобы иметь богатое представление о той ложной католической духовности, которая распространяется сейчас повсюду.


Что же рекомендуется в этих духовных упражнениях для человека, хотящего вести христианскую жизнь? – Пожалуйста – Суть состоит в том, что человек в течении тридцати дней должен по особому плану и распорядку дня, напрягая своё воображение, представлять себе различные картины из Библейской истории… К примеру: «Представьте себе святую троицу, три лица Святой Троицы, которая разговаривает между собой, смотрит на землю, видит, как бедствует человечество, и решают послать Сына своего для спасения человечества», «Представьте себе комнатку, где стоит Дева Мария, представьте убранство этой комнаты; как Архангел Гавриил к Ней прилетает и как говорит Ей радуйся, что Она отвечает на это», «Представьте себе убогую пещеру: Иосифа; Деву Марию; служанку – послушайте что они говорят, что обсуждают, попробуйте проникнуться их чувствами». — Что же это такое? – какое-то мысленное кино, “сериал” с участием Библейских персонажей…


Я не удивляюсь, что после этого у Франциска Ассизского появились стигматы. Это произошло следующим образом: «Когда он молился, он вдруг однажды увидел Серафима летящего, и в этом Серафиме узнал Христа, потом, вдруг, ощутил себя совершенно превращённым в Иисуса, и, после этого, у него открылись раны на руках, на ногах и на ребре»… Выходят такие превращения вот откуда. Мне рассказывал один священник, ещё дореволюционного воспитания, что они, в начале века, очень все увлекались индуизмом, различной формации Йогой… И один из них настолько глубоко ушёл в это, что однажды продемонстрировал нам силу своей мысли. Мы собрались в кружок, полная тишина, он взял свою руку и стал сосредоточенно думать… На наших глазах на руке началось покраснение, на наших глазах началось распухание, на наших глазах показался волдырь, на наших глазах он лопнул – потом очень долго не заживал. Кстати, стигматы буквально не поддаются лечению. Оказывается, что наше воображение и наша психика с такой силой может действовать на нашу нервную систему, на наше тело, что доводить его до чего угодно… Словом можно убить человека, словом можно воскресить человека – мысль воображения это сильное оружие.


И вот, вместо духовности суть которой состоит в том, чтобы увидеть себя, увидеть подлинную свою природу, повреждение души, грехи свои увидеть… Увидеть для чего? – Чтобы измениться, очиститься, обратиться к покаянию, чтобы принять Христа – ибо пока я не увижу себя погибающим мне никакого Спасителя не нужно. Я Бога могу признать, уверовать в Бога, но Христа – Спасителя я никогда не признаю если я думаю, что я хороший, а не погибающий. Истинная духовность к этому направлена, весь христианский подвиг направлен к этому – увидеть в себе такое, чтобы понять – почему же Христос пришёл меня спасать – увидеть свою греховность. Ведь можно сколько угодно говорить, что я грешен, но так и не увидеть всю опасность положения, ту пропасть, не проходимую без Христа. И Святыми становились те, которые могли принять Христа по существу.


Вместо этого нам предлагается вообразить себе пещерку, услышать о чём там беседуют Пресвятая Дева Мария с Иосифом, служанкой, пастухами, волхвами… И взять от туда что-нибудь доброе, что можно было бы там найти…— Ну просто замечательно.

 

 

Лекция А.И.Осипова


Грех.

 

Сегодня я хотел бы приступить к рассмотрению вопроса, который в догматическом Богословии именуется догматом Спасения.


Мы все знаем, что Христос пришел для того, чтобы спасти человека от греха, чтобы он (человек) мог наследовать жизнь вечную. И, следовательно, первое понятие, которое необходимо нам разобрать и выяснить, связано с понятием того – от чего Христос пришёл спасти человека, т.е. с понятием греха.


Что такое грех? — Оказывается, это понятие неоднозначно, оно имеет несколько смыслов и это нужно иметь ввиду.


В Священном Писании, в творениях Святых Отцов, все эти смыслы налицо. Но далеко не всегда, если человек не знает, что существуют различные смыслы какого-то понятия, он может правильно понять и смысл: как слова Священного Писания, так и Святоотеческих творений.


Какие это понимания? – Для аналогии приведу пример: коса – о чём я сказал?, у этого слова три смысла, слово одно, а смысла три: коса уходящая в море; девичья коса; коса, которой косят траву…


С такой же или подобной ситуацией мы встречаемся и тогда, когда говорим о грехе, потому что здесь тоже есть три разных смысла.


Первый, всем нам хорошо известный – грех есть нарушение Заповеди, нарушение закона совести, грех есть беззаконие. Но оказывается, что есть ещё и другие значения этого понятия, и не поняв их, мы можем допускать очень существенные ошибки.


Второе понимание смысла этого слова связано вот с чем: под грехом разумеется также вся та совокупность жизненной греховной атмосферы; дурные наклонности и пороки, которые, являясь принадлежностью общества, накладывают свою печать на рождающегося человека.


Особенно это имеет большое значение, когда мы говорим о браке и связанным с ним деторождением. В браке может быть жизнь чистая, а может быть и греховная – причём брак остаётся браком, речь не идёт о разрыве отношений, совсем нет. Но большей частью в человеческом обществе мы, к сожалению, можем констатировать греховную атмосферу брака. Так многие доходят до такого состояния, когда брак фактически рассматривается как узаконенный разврат!


Но, соответственно, в браке могут быть и очень чистые отношения. Я расскажу один пример.


Когда я ещё учился в семинарии и только начинал проповедовать, жила в Сергиев Посаде одна семья. Очень пожилые люди. И мы с семинаристами, то вдвоём, то втроём, несколько раз у них бывали.


Разговаривали мы о разном, и не помню по какой причине зашёл разговор и об этих вещах – семейных. И он (глава семьи), как-то между прочим, наверное даже случайно, сказал, причём сказал это очень искренно и как-то даже наивно: «Вот какие времена пошли сейчас странные, всё про всех показывают, можно увидеть какие угодно картинки, на Западе расцвет порнографии, какое там идёт развращение молодёжи…— А я, и жены то своей никогда не видел (в смысле, в обнажённом виде).


Я помню, что потом, мы как-то обратили внимание на сам по себе этот факт, и оказалось, что в нашем народе такие отношения были элементарным фактом супружеской жизни.


Для современного человека такое поведение является удивительным фактом… Но тем не менее, в самом браке, в самих брачных отношениях, неизбежно присутствует этот элемент, я бы сказал нечистоты. Это не значит, что брак нечистый – совсем нет, но сама атмосфера такова, что этот элемент всегда присутствует: где больше, где меньше – всё зависит от них, от супругов.


Более того, сами родители создают иногда такую атмосферу жизни, что ребёнок начинает учиться пороку с самого начала своего пути, и, затем, по примеру, начинает жить такой же жизнью, какой жили и его родители.


Ведь все мы грешны действительно: сколько разной суеты, неприятностей, сколько греха самого различного рода имеет место в семье… Надеюсь, что это настолько всем хорошо понятно, что и объяснять нечего. Так вот, оказывается, что вся эта атмосфера родительской жизни, вот эта нечистоплотность, накладывает отпечаток на детей – как “прилипает” что-то такое. Это не то, за что, или в чём, несут дети ответственность – нет – у ребёнка нет за это изначальной ответственности, но прилипает нечто греховное от начала жизни, из атмосферы воспитания и, в разной степени, накладывает свой отпечаток.


Насколько этот отпечаток может быть сильным, нам свидетельствуют следующие Библейские факты, которые имеют полноценное значение и полноценный смысл… Смотрите – есть род Каинов – обратите внимание. Ну ладно, Каин бы согрешил и всё, а его сын стал бы праведным, но нет, по образу Каина пошёл и род каинов.


Повторяю ещё раз, что не виновны дети в смысле греховном, рождающиеся с этой отпечаткой, но уже несут на себе этот отпечаток порочности, и, как правило, становятся на путь того же порока. Так и есть, воровские семьи например… Видимо сама атмосфера воспитания уже накладывает на ребёнка последующий отпечаток, но не только воспитания – вот это удивительная совершенно вещь.


Было раньше такое увлечение в наших аристократических семьях, когда брали детей из семей опустившихся и пытались их воспитывать в атмосфере культуры и комфорта. Но вот любопытно, что из этих случаев процентов семьдесят детей, из подобного рода семей, в конце концов сбегали и становились на путь вот такой дурной родительской жизни. Есть оказывается некая зараза какая-то, которая врастает в человека с самого начала жизни – вот любопытный факт.


Вот эта вот сама атмосфера жизни, вот то, что прилипает к человеку, то что мы называем: характеризует род каинов – тоже именуется грехом, потому что чистотой не назовёшь эти отношения и это совершенно понятно. Неповинны в этом грехе рождающиеся? — Нет, не повинны — но больны. Этот вопрос является очень важным в плане нашей темы.


Один только был изъят из этой заразы, из этого порока греха, только один – Тот, который родился без семени.


По этому поводу очень хорошо пишет святитель Григорий Палама, он говорит о Христе: «…который был единственным не зачатым в беззаконии, не во грехах чревоносим. Потому что плотское вожделение как-то от начала привносит осуждение, будучи тлением, и является страстным движением человека, несознающего чести, которое наше естество приняло от Бога, но потом уподобилось животным». И действительно, ведь нормальные же люди стесняются этих вещей, все понимают, что что-то это не то, что соответствовало бы высокой природе человека, что это некое, если хотите, ниспадение с того уровня, к которому призван человек… И вот он (Григорий Палама) пишет об этом очень хорошо, что Христос был единственным не зачатым в беззакониях, не во грехах чревоносим – то есть полностью изъят из этого потока “страстных движений человека”.


Стоит сказать, что уже издревле заметили люди то, как важно, чтобы когда женщина носит ребёнка, не видела она ничего бы ужасного, страшного, грязного, отвратительного, чтобы была она удалена от всякого рода расстройств и прочих разных нехороших вещей – давно увидели, как это отзывается, сказывается на ребёнке. Римские патриции (аристократы) окружали женщину, в этом периоде, красивыми картинами, приятной музыкой и т.д., т.е. создавали атмосферу, выражаясь современным языком, некоего душевного комфорта, тишины и покоя… Потому что, ещё раз повторю, замечено издревле: как много это значит для рождающегося будущего ребёнка. Не одна наследственность, оказывается, имеет значение в этом деле, но и вот эти вот даже внешние стороны жизни, которыми окружён рождающийся ребёнок.


Итак, чем же определяется второе понятие греха? – Эта вот та греховная атмосфера жизни; само вот это плотское состояние; нечистоплотность даже в брачных отношениях; вот это ниспадение человека с уровня богоподобного на уровень животного… В этом плане накладывает соответствующий отпечаток на ребёнка. И уже вот этот отпечаток, эта некая печать недолжного – несоответствующее богоподобному состояние – тоже именуется грехом.


Но нужно сказать и другое, что были и Святые семьи, Святые рода, поколения: Как был род Каина, так и напротив был Святой род Сифов – из которого родился Христос, т.е. род Христов.


Обратите внимание, что читается перед Рождеством Христовым в неделю Праотец? – Читается родословная Иисуса Христа, читается не просто так, но преследуется интересная идея – указывается так сказать на род Святой некий, который предуготавливал приход Спасителя. Так же, когда мы читаем жития Святых, то и там указывается: такой-то Святой из благочестивой семьи… Оказывается, сказывается и то и другое, но мы должны прекрасно понимать, что даже самые Святые не признавали себя таковыми в полном смысле этого слова. Так как в каждом есть вот эта вот некая зараза греха, некое вот это прилипание, несоответствие должному уровню… И она, эта зараза, всё-таки, хотя в разной степени, но прилипает к человеку.


Никто, из простых людей, не изъят был из этого потока страстей, хотя, ещё раз повторяю, что в очень разной степени эта зараза греха, этот грех, присутствует в разных людях – в зависимости от семьи, от рода.


Без понимания этих вещей, мы, возможно, не сможем понять и некоторых высказываний Святых Отцов, а может быть даже Священного Писания… Ведь, ещё раз скажу, что даже перечисление родословной Иисуса Христа в Евангелии преследует очень важную идею: указание на Святой род, а не просто констатацию исторических фактов, что так сказать готовилось пришествие Христа Спасителя, что даже сама Богоматерь и та оказалась из Святого Рода… Но, тем не менее, сам Христос был максимально изъят из этой атмосферы. Почему максимально изъят? – Потому что бессеменное рождение это очень важно, потому что основная сила, вот этой печати наследственной греховности, связана вот с этим вопросом. И уже даже сама Дева Мария оказалась совершеннейшей и чистейшей из всего человеческого рода, так что Христос максимально был изъят, освобождён от этого.


Теперь поговорим о третьем понятии греха. Слово одно, содержание другое, и оно связано вот с чем:


v     Грехом, также, называется то повреждение человеческой природы, которое возникло вследствие греха Прародителей – Прародители совершили грех первые, совершили нарушение закона, Заповеди. Так вот, вследствие нарушения Заповеди Божией, произошло повреждение их природы – самой природы.


Я вновь приведу маленькую аналогию, которую обычно привожу.


Корабль, с корабля спускается водолаз, с кораблём его связывает шланг по которому подаётся кислород… И вот, водолазу на глубине очень понравилось: красота, коралловые рифы, рыбки всякие; а там с корабля дёргают, напоминают, что нужно возвращаться назад… Ну человек начинает возмущаться, говорит: «Ну что я буду от кого-то там зависеть, я свободная личность»,— и ножом раз шланг, и всё, чтобы не дёргали, не надоедали… Представляете что произошло? – Какой кошмар: человек разрывает связь с жизнью, ибо через этот шланг подавался необходимый для него кислород.


Грех разорвал связь между Адамом и Богом.


Что происходит с человеком после этого? – Он начинает захлёбываться, теряет сознание, и наконец, если человека дольше не спасти, происходят, так называемые, необратимые процессы, и не возвратить затем человека к нормальному функционированию.


Так вот и здесь, произошёл некий необратимый процесс: в результате разрыва связи человека с Богом, изменилась, в сторону повреждения, первозданная природа Адама.


В святоотеческом наследии эти необратимые процессы, которые произошли в естестве человеческом, называются по-разному: повреждение природы; повреждение естества; повреждение Образа Божьего; Нарушение первозданной природы; грехом – от греха Адама произошёл грех природы.


То есть, что значит грех? – Грех, это повреждение, и оно, это повреждение, тоже называется грехом.


Какой это грех? Как он относится ко всему последующему за Адамом человеческому роду? – Наследственно передаётся. По образу и подобию Адама рождаются дети. От повреждённой природы – рождается повреждённая же природа. Как мутация произошла какая-то, и вот все уже последующие поколения рождаются с этим свойством. Помните губу Габсбургов? – Вот такая вот огромная губища… И все Габсбурги рождаются с такой губой, на портретах очень любопытно посмотреть их род. Мутация имеет место, и все рождаются таковыми.


Так и здесь, произошла духовная мутация, и всё человечество, все потомки Адама, рождаются вот с этой наследственной болезнью, с этим наследственным грехом, с этим повреждением. Виновны ли потомки Адама за это состояние? Отвечают ли они за этот грех? – Конечно нет – невиновны и не отвечают. Виновны, что они болеют смертельной болезнью? – Невиновны, но умирают. Почему? – Болезнь-то смертельная. Человек не виновен, что есть у него эта болезнь, но умирает. Адам был виновен (в смысле грешен), он преступил Заповедь в Раю, нарушил волю Божию и совершил грех (в первом смысле этого слова). Все же потомки Адама рождаются уже в этой повреждённости, но не виновны за эту повреждённость, не виновны за первый проступок Адама, а нарушают нравственный закон совести исходя из своей собственной повреждённости, полученной от прародителей по наследству, как следствие первого преслушания.


К сожалению, вопрос о первородном грехе, особенно в Западном Богословии, рассматривается с чисто схоластических позиций. Очень много привнесено в него элементов юридизма, в частности, элемента виновности. Итогом таких богословских построений является убеждение, что не человеку нужно изменяться и, в процессе борьбы со страстями, приближаться к Богу, а Богу нужно измениться, чтобы побороть в себе гнев и сменить его на милость в череде “удовлетворений”, которыми человек хочет умилостивить якобы разгневанного Бога. Без изменений остаётся человек, но оказывается, что меняться должен Сам Бог, что в конечном счёте не соответствует свидетельству Священного Писания о неизменности Бога


Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь (1 Иоан. 4:8).


Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его нетяжки (1 Иоан. 5:3). На самом же деле у Святых Отцов такое огромное количество высказываний о первородном грехе – что он есть, что этот вопрос не вызывает уже никаких сомнений.


Святой Иоанн Дамаскин говорит: «Грех прародителей в глубокой порче их природы, а именно, её склонности в ниспадении к веществу и чувственности».


В послании Восточных Патриархов говорится: «А бременем и следствием падения мы называем не сам грех, как то: нечестие, богохульство, убийство, ненависть и всё прочее, происходящее от злого человеческого сердца – но удобопреклонность ко греху».


Святитель Игнатий Брянчанинов говорит о том, что же явилось следствием грехопадения: «Разнородные части, составляющие существо моё – ум, сердце и тело рассечены, разъединены, действуют разногласно, противодействуют одна другой. Только тогда действуют в минутном богопротивном согласии – когда работают греху».


А вот что св.Отцы пишут о том, что такое “первородный грех”. Кстати, термин этот – “первородный грех”, поздний, схоластический, чисто Западного происхождения, ибо Писание и св.Отцы говорят о грехе, о повреждённости, о ненормальности и т.д.


Вот что пишет об этом святитель Иоанн Златоуст: «Именно грех преслушания Адама был причиною общего повреждения».


Максим Исповедник говорит: «Итак, через преступление Адама вошёл в естество человеческое грех, а через грех страстность по рождению».


Цитата из Догматического Богословия архимандрита Антония: «Под именем “первородного греха”, разумеется прирождённая порча и растление целой природы человека».


Из догматического Богословия священника Малиновского: «Но потомки Адама не участвовали своим сознанием и свободою в греховном действии Адама, а посему, и наследственный грех в потомках Адама должно полагать не в греховном действии Адама и вменение им в вину этого действия, а в греховном состоянии природы». — Видите, он подчёркивает, что нельзя вменять потомкам Адама грех Адама, т.к. в потомках Адама греховность (по греч. Амартия) есть наследуемое, прирождённое свойство природы.


Очень хорошо об этом говорит преп. Максим Исповедник в своём сорок втором ответе авве Палласию. Авва спрашивает: «Как же понимать высказывание Писания, что незнавшего греха, Он сделал за нас грехом, почему Христос называется грехом?». Максим Исповедник отвечает: «Когда в прежние времена произволение естественного разума в Адаме подверглось тлению, то вместе с ним истлело и естество, отказавшееся от благодати нетления. Тогда возник грех первый и достойный порицания, т.е. отпадение произволения от блага ко злу; а через первый грех возник и второй, немогущий вызвать порицания – изменение естества из нетления в тление, ибо два греха возникли в Праотце (обратите внимание – не один, а два) вследствие нарушения Божественной Заповеди: один достойный порицания, т.е. обычный грех как преслушание; а второй, имевший своей причиной первый, немогущий вызвать порицания – повреждение природы. Первый от произволения, добровольно отказавшегося от блага, а второй от естества, вслед за произволением, невольно отказавшегося от бессмертия».


Вот так, следовательно, третье понятие греха, которому впоследствии Западное Богословие дало наименование “первородного”, заключается не во что ином, как в повреждении естества человеческого, и не несёт с собой вины за поступок Адама, но является уже самостоятельным, наследственным качеством, благодаря которому человек, с самого начала рождения, склонен ко греху, в первом смысле этого слова. Вот таковы эти три понятия греха.


Приступая к изложению догмата о Спасении, стоит привести цитату из Афанасия Великого, который в данном случае высказал не своё личное мнение, но учение Церкви: почему необходима была жертва Христова? Разве Бог не мог простить кающегося Адама и вообще людей, которые каются и ведут праведный образ жизни? — Он выразил мысль достойную того, чтобы её можно было запомнить: «Покаяние, — пишет он, — не выводит из естественного состояния, а прекращает только грехи». (то есть грехи в первом смысле, как беззакония). Под естественным состоянием он разумеет вот ту смертность и тленность, которая вошла в человеческую природу в результате грехопадения, и вместе с ними, как следствие, удобопреклонность ко греху.


Хочу теперь обратить ваше внимание на ещё один важный вопрос – что же это такое, удобопреклонность ко греху? Для ответа на этот вопрос придется опять возвратиться ко второму значению греха, о котором мы говорили выше.


Как мы уже говорили, эта удобопреклонность ко греху во многом обусловлена во-первых: зачатием, рождением, атмосферой жизни родителей и атмосферой жизни семьи, в которой живёт человек – она очень существенно зависит от этого. Если в Святой атмосфере воспитывается человек – развиваются соответствующие посылки, в преступной – другие. То есть, вот эта удобопреклонность необязательно реализуется во всех случаях, а если даже и реализуется, то в разной степени: в Святых семьях – одна степень, в преступных – другая. Мы видим, в какой степени была реализована эта удобопреклонность ко греху у Пресвятой Девы Марии, мы говорим: Честнейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим… То есть удобопреклонность была, но она оказалась нереализованной вот в той мере и степени, которую мы обычно наблюдаем в человеческой истории.


Так что, ещё раз обращаю ваше внимание, удобопреклонность ко греху это не есть то, что неминуемо обуславливает грех человека, иначе, если бы эта удобопреклонность была неотвратимой, неуклонной, то не виновен бы был человек в своих грехах – нет, нет. Господь оставил человеку дар великий, а при безумном использовании и опасный – свободу человеческой личности. И мы видим, как по-разному реализуют люди эту свободу, на сколько по-разному они подчиняются или следуют вот этой удобопреклонности ко греху: одни осуществляют её в большей степени; другие напротив – остаются праведными. Так что, теперь надеюсь это хорошо видно, удобопреклонность ко греху это не есть какой-то фатум (рок), который уже сам по себе определяет жизнь человека – праведную или ложную, а есть повреждение, как результат грехопадения, в разной степени влияющее на произволение свободной личности человека.


Это введение было совершенно необходимо для того, чтобы дальше мы смогли приступить к рассмотрению следующего вопроса…


v     Какое человеческое естество воспринял Христос: первозданного Адама или Адама повреждённого?


По этому вопросу имеется два ряда суждений св.Отцов: одни говорят – Он воспринял естество первозданного Адама, но со всеми немощами; другой ряд Отцов говорит – Он воспринял естество повреждённое, Он стал за нас грехом (т.е. грехом во втором смысле – неукоризненном). Два ряда свидетельств. Как выйти из этой ситуации, какое же естество воспринял Он: Адама первозданного или повреждённого?


Во-первых, обратим внимание на то, что говорят те Отцы, которые пишут, что Бог Слово воспринял естество первозданного Адама. Все они, все до единого, без исключений, говорят: «…Но с теми немощами, которые возникли в естестве человеческом по грехопадении Адама». Но тут, как видим, можно усмотреть противоречие между первым и последним утверждением: ибо “немощи” – это же и есть повреждение. В первозданной природе Адама не было ещё повреждения естества, повредилось оно именно в результате греха – грехопадения как нарушения Заповеди… Зачем же тогда говорить, что Христос воспринял первозданную природу Адама, если затем говорится, что “со всеми немощами”, ведь у первозданного Адама не было ещё этих немощей, которые явились потом, после грехопадения.


Когда в истории Церкви велись так называемые “Христологические” споры и дискуссии многие еретики считали, что Христос воспринял естество человеческое не всё, не целиком… Вспомним например ересь Апполинария, который полагал, что вместо высшей части человеческого естества – ума (или по греч. нуса) был Бог Слово, т.е. он считал, что Христос, таким образом, воспринял природу неполноценную… И вот эта идея, что Бог Слово воспринял человеческое естество не в полном объёме, была очень распространена и очень сильна в то время, но Отцы, в ответ на эту идею, ответили решительно: Он воспринял совершенную, т.е. полную природу – ту, которая была у человека, но, конечно, со всеми немощами, которые произошли в результате грехопадения.


Таким образом получается, что и те и другие Отцы, по данному вопросу, утверждают одно и тоже, вот что они пишут —


Феодорит Тирский: «Христос (Бог Слово), соединив с собою побеждённое сие естество, вводит оное в борьбу».


Ефрем Сирин: «Он был Сыном того Адама, над которым, как говорит Апостол, царствовала смерть».


Григорий Богослов: «Христос воспринял худшее (т.е. естество человеческое – А.О.), чтобы дать лучшее; обнищал, чтобы нам обогатиться Его нищетой».


Кирилл Александрийский: «Бог Слово, восприняв согрешившее естество, оправдав собственными подвигами»…, т.е. прямо говорит, что Христос воспринял согрешившее естество.


Иоанн Дамаскин: «Он, потому что уделил нам лучшее, и мы не сохранили (т.е. в творении – А.О.), принимает худшее, разумея наше естество, для того, чтобы через Себя и в Себе восстановить бывшее по образу и по подобию».


Григорий Палама: «И, о какое чудо, не только своим рождением облекается в повреждённое естество, Сущий одного естества с Высочайшим Отцом, и не только приемлет эту крайнюю нищету, родившись в пещере, но сразу же, ещё будучи во чреве матери, воспринимает крайний приговор, бывший от начала нашему естеству». И другое место из него же: «Облекаясь во Христа – Нового Адама, который наше повинное естество соделал новым в себе, восприняв его от Девственных кровей, как соблаговолил, и Собою соединил вполне ограниченное, ограниченное не только тою ограниченностью с которою создан человек, но и той, которая гораздо в большей степени явилась в естестве человека по его падении».То есть св.Отцы совершенно определённо, без какой-либо двусмысленности, высказывают одну и ту же мысль: что Христос воспринял естество повреждённое, естество падшее, а если перейти на терминологию схоластов, то получается, что Он воспринял естество греховное (в смысле первородного греха), т.е. воспринял то естество и то повреждение, которое было вызвано нарушением Заповеди.


Звучит это ужасно – “греховное естество”, потому что под словом грех мы привыкли разуметь только одно значение, а их оказывается несколько. И Христос, в смысле греха, воспринял то естество, которое по грехопадении также, само по себе, стало греховным – повреждённым, тленным, смертным… Вот о чём св.Отцы единогласно говорят.


Вопрос этот имеет очень большое значение для понимания того, что совершил Христос – для понимания Жертвы Христовой. При таком святоотеческом понимании становится ясно – что Он сделал, почему Сам воспринял человеческое естество: оказывается, Он восстановил его в Самом Себе, не в нас – нет, нет, а в Самом Себе воссоздал, разрушенное преслушанием, человеческое естество.


Если отвергнуть такое понимание этого вопроса, что, как мы видим, с особой силой проводится в католицизме и протестантизме, то тогда придётся говорить только об одном: если Христос – Бог Слово воспринял уже чистое естество, первозданное (в смысле первосотворённое), т.е. которое было у Адама до грехопадения, тогда что же означает Его жертва?… Естество уже исцелено, то есть воспринято уж исцелённое, то что же Он тогда сделал? Что остаётся? – И вот “умные” головы придумали: Он принёс удовлетворение Отцу за грех Адама – по их мнению Христос не природу нашу исцелил, а выкуп принёс… Вы теперь понимаете откуда идёт эта идея выкупа? Поставили себя в такое положение из которого невозможно выйти… Ибо если Христос принял естество уже чистое, исцелённое, тогда остаётся только одно: перенести искупление в область вины – виновность оказывается у них сохраняется; и, по их мнению, Христос должен был принести удовлетворение разгневанному Богу Отцу за оскорбление, которое якобы нанесло Ему всё человечество в лице первого человека – Адама.


Вот откуда возникла эта идея – идея выкупа, идея удовлетворения, идея заслуг. Этим утверждением разрушается самое главное понятие о Боге, понятие что Бог – Неизменяем, что Он есть Любовь и только Любовь (Иак. 1:12-17), (1 Иоан. 4:16).


В католическом и протестанском представлении о Спасении получается, что в человеке всё нормально, что спасать нужно не его, а, как ни странно – Бога!… От разрывающего, разъединяющего противоречия – гнева и любви, наказания и помилования. По их представлениям получается, что проблема не в человеке, а в Боге – Бог, оказывается, не может справиться со своими желаниями, и, если Его соответственно удовлетворить дарами – задобрить, умилостивить, то Он, от желания наказания, склонится к желанию помилования… То есть вполне языческое понимание Спасения, где отношения между Богом и человеком носят не онтологический: когда познающий стремиться измениться в соответствии с Познаваемым и, познавая своё несовершенство, признаёт необходимым для своей нормальной жизни – бытие совершенного Бога; а чисто юридический характер, когда жертва понимается не как Божий дар людям, а как ряд всевозможных “коммерческих” человеческих усилий в виде удовлетворений и умилостивлений недоступного, гневного Бога, какими-то делами или заслугами человеческими… Таким образом, вопрос о Спасении переносится из области “изменения” [11] : перерождения возгордившегося сердца в “сердце сокрушенно и смиренно” (Пс. 50:19) по образу Бога – так как Он “Кроток есть и смирен сердцем” (Матф 11:29), изменения для того, что бы человек снова смог жить с Богом и, наконец, только в Боге и “обрёл покой душе своей” (Матф. 11:29), (Иер. 6:16); в область откупа от Бога для того, чтобы человек, не боясь наказания, мог жить как хочет, сам по себе – вне Бога.


Вопрос о Жертве Христовой является важнейшим в том смысле, что от понимания его зависит практическая духовная жизнь верующего человека.


В православном понимании Жертва Христа – это дар божий людям, дар свободной Любви, который способен изменить и воссоздать падшую природу человека – способен изменить – но только тогда, когда человек через труд Исполнения Заповедей увидит необходимость в этом изменении и откроет дверь своей души для восприятия этого дара (Откр. 3:20).


В католическом и протестанском понимании дела Христова, которое полностью исходит из виновности человека перед Богом и Жертва понимается как “обряд” умилостивления, происходит какое-то странное разделение: на Бога Отца, не желающего простить человечество пока не принесутся соответствующие жертвы; и на Бога Сына, приносящего эту жертву страданиями и кровью, Кровь Которого, почему-то должна быть приятной Богу… То есть Жертва понимается как некая взятка, чисто технический процесс, без участия человека в своём спасении. И, хоть они и не отрицают, что Сын это Бог, Жертва ими видится как дар человека – Богу, где меняться должен не человек, а Бог… Человеку же теперь остаётся только сострадать Страждущему, и этим как бы довершить “подвиг” своего спасения.


Богословие призвано вести человека не к накоплению суммы знаний о Боге, не к накоплению заслуг и умилостивлений, а к живому с Ним общению, к той полноте Богообщения и ведения, в свете которой только и может безущербно существовать человек. Если богословие ставит перед собой какие-то другие задачи, то оно превращается в удобную, ни к чему не обязывающую философию, не затрагивающую языческой свободы верующего.

 

И так, два пути:

 

1) Изменение себя в соработничестве с Богом.


2) Изменение Бога под образ мыслей и понимания человеческие.


Попробуем не ошибиться и сделать правильный выбор. Аминь.

НА ГЛАВНУЮ



[1] Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 61.

[2] Вивекананда Суоми. Джнана-Йога. СПб.,1914. С. 299.

[3] Политеизм — многобожие

[4] Монотеизм – вера в одного Бога.

[5] Цит. по: Еп. Сергий (Страгородский). Православное учение о спасении. 3-е изд. СПб.,1903. С. 246.

[6] Цит. из сатьи «В чём сущность христианства» журнала «Православная беседа» №4 за 1998

[7] Там же.

[8] Вивекананда Суоми. Джнана-Йога. СПб., 1914. С. 283.

[9] Тропарь предпразднества Рождества Христова.

[10] Кочетов А.Н. Буддизм. М., 1968. С. 84.

[11] Покаяние – по греч. метаноэйн - "изменять образ мыслей" – изменение.


электронные книги скачать


Hosted by uCoz